В городе целая толпа белых мух, которые приземляясь на асфальт тут же тают)))
после работы вот сижу сказки читаю в интернете и шарфик вяжу для одного существа в посылке к Ти-Тилли Бо и думаю как бы не запутаться со всеми отправлениями и еще успеть довязать себе колпачок а Хорошему шарфик к Новому году...зато сейчас так навяжусь, думаю, что в Новом Году уже и не захочется...
нашла у Асадова такое хорошенькое стихотворение про домового,
это любимый мамин поэт, но я у него немного всего читала, да и стихи не особенно если честно люблю, но вот:
оно большое
ДОМОВОЙ
Былому конец! Электронный век!
Век плазмы и атомных вездеходов!
Давно, нефтяных устрашась разводов,
Русалки уплыли из шумных рек.
читать дальшеЗачем теперь мифы и чудеса?!
Кругом телевизоры, пылесосы.
И вот домовые, лишившись спроса,
По слухам, ушли из домов в леса.
А город строился, обновлялся:
Все печи - долой и старье - долой!
И вот наконец у трубы остался
Последний в городе домовой.
Средь старых ящиков и картонок,
Кудлатый, с бородкою на плече,
Сидел он, кроха, на кирпиче
И плакал тихонечко, как котенок.
Потом прощально провел черту,
Медленно встал и полез на крышу.
Уселся верхом на коньке, повыше,
И с грустью уставился в темноту.
Вздохнул обиженно и сердито
И тут увидел мое окно,
Которое было освещено,
А форточка настежь была открыта.
Пускай всего ему не суметь,
Но в кое-каких он силен науках.
И в форточку комнатную влететь
Ему это - плевая, в общем, штука!
И вот, умостясь на моем столе,
Спросил он, сквозь космы тараща глазки:
- Ты веришь, поэт, в чудеса и сказки?
- Еще бы! На то я и на земле!
- Ну то-то, спасибо хоть есть поэты.
А то ведь и слова не услыхать.
Грохочут моторы, ревут ракеты,
Того и гляди, что от техники этой
И сам, как машина, начнешь рычать!
Не жизнь, а бездомная ерунда:
Ни поволшебничать, ни приютиться,
С горя даже нельзя удавиться,
Мы же - бессмертные. Вот беда!
- Простите, - сказал я, - чем так вот маяться,
Нельзя ли на отдых? Ведь вы уж дед!
- Э, милый! Кто с этим сейчас считается?!
У нас на пенсию полагается
Не раньше, чем после трех тысяч лет.
Где вечно сидел домовой? В тепле.
А тут вот изволь наниматься лешим,
Чтоб выть, словно филин, в пустом дупле
Да ведьм непотребностью всякой тешить.
То мокни всю ночь на сучке в грозу,
То прыгай в мороз под еловой шапкой.
- И, крякнув, он бурой мохнатой лапкой
Сурово смахнул со щеки слезу.
- Ведь я бы сгодился еще... Гляди.
А жить хоть за шкафом могу, хоть в валенке.
- И был он такой огорченно-маленький,
Что просто душа занялась в груди.
- Да, да! - закричал я. - Я вас прошу!
И будьте хранителем ярких красок.
Да я же без вас ни волшебных сказок,
Ни песен душевных не напишу!
Он важно сказал, просияв: - Идет! -
Затем, бородою взмахнув, как шарфом,
Взлетел и исчез, растворясь, за шкафом,
И все! И теперь у меня живет!